Руководителю модельного агентства "Имидж" лучше всего спится в самолете.
Устоявшийся за тринадцать лет конкурс красоты она не побоялась провести на свой лад. Традиционных ведущих сменил неформатный Сергей Зверев. Очередной «Имидж», который пройдет в драмтеатре 15 мая, будет напоминать спектакль и лишится главного атрибута конкурса — подиума.— Многие вспоминают организованную вами «Ночь пожирателей рекламы», зрелище яркое и дерзкое. Но все же модельный бизнес и конкурс красоты — особая история. Как она началась?— Если бы года три назад мне сказали, что я окажусь на этой работе, то я бы ни за что не поверила. Я спокойно занималась в Сургуте журналом «Выбирай», и тут генеральный директор холдинга «Сибинформбюро» Олег Налобин предложил вернуться в Тюмень и возглавить оба «Имиджа» — агентство и конкурс красоты. Мне выдали немаленькую сумму денег и отправили в Москву погулять по модельным агентствам, рассмотреть поближе их «кухню». Но после столицы мне пришлось крепко задуматься о помощниках. Я сомневалась, во мне сомневались, однако мы все же поверили друг в друга и стали работать. Моей «командой» стала Оксана Игнатьева, директор театра моды «Либерти». Она сама была и финалисткой «Имиджа», и моделью, и хореографом, и руководителем театра. Это дорогого стоит. Оксана прозорлива и может разглядеть перспективную модель в невзрачной, на первый взгляд, девушке.— Какое у вас образование?— Я окончила Тюменский нефтегазовый университет, по профессии — специалист по связям с общественностью. Мы были одним из первых выпусков по этому профилю. Мало учились и много работали. Поэтому теорию нам сдавать было тяжеловато, а вот практику — на раз-два. Мы снимали сюжеты на всех тюменских телекомпаниях. За мной закрепили весьма специфическое направление — борьба с наркоманией и ее профилактика.— Не страшно было общаться с наркоманами?— Нет. Ведь это тоже люди. Я спокойно относилась к данной теме. А вот когда, например, мы делали сюжет о роддоме, то оператор меня буквально вытолкал из операционной, типа потом не родишь, если ужасов насмотришься. Не знаю, но пока с «детским» вопросом я и правда не определилась. Сама еще в куклы играю.— Вы говорите о модельном агентстве?Ну да. Они же все еще маленькие, от четырнадцати лет. Каждую надо выслушать, помочь. С одной стороны, мы делаем серьезное дело — модельный бизнес и конкурс красоты. С другой, эти девчонки — мои маленькие подружки. Хотя бы на время работы в агентстве или подготовки конкурса. Я делюсь с ними своим мнением и понимаю, что они, даже если не сразу, к нему прислушиваются.— В детстве многие девочки мечтают о короне. — И я не исключение. Кроме того, я же училась в нефтегазе, где много лет проходит свой конкурс красоты. Я прекрасно понимала, что с моим ростом в сто пятьдесят восемь сантиметров мне там ловить нечего. И с моими объемами. Но хотелось хотя бы попытаться выйти на сцену. Тем более что я всегда была барышней меркантильной, а университетским победительницам дарили путевки в дальние страны (смеется).Такой приз меня соблазнял. Я даже честно пыталась запрограммировать себя на похудение — стимул-то был! Но надолго меня не хватало. Таким образом, повторить малышовский успех, когда в пионерском лагере меня выбрали первой Аленушкой, больше не довелось. А вообще, я скромная, зачем мне корона? Говорю просто: «Я — звезда!». И пусть кто-то усомнится! — Для зрителей шоу-бизнес — праздник. А для вас?— И для меня шоу-бизнес праздник. И конкурс в том числе. Единственный минус — сил много на все уходит. В прошлом году, например, я от усталости не заметила, что, провожая московских гостей, забыла в аэропорту свою сумку на лестнице. А в сумке было все, ведь я, фигурально выражаясь, жила в ней несколько дней: документы, куча денег, ключи, кредитки. Спохватилась часа через три по дороге домой. Вернулась в ужасе, и оказалось, что сотрудники аэропорта ее подобрали и сделали полную опись содержимого, буквально до копеечки. Это было невероятно!— Когда опускается занавес, ощущаете радость? — Нет. Меня настигает пустота. Кто-то подходит и говорит, как все хорошо получилось. А ты думаешь, что человек тебя успокаивает. А если не подходит и ничего не говорит, то тоже обидно, вроде и сказать нечего. И тут наступает самый момент пореветь хорошенько. — Получается, что и скажут — плохо и не скажут — тоже нехорошо.— Беда, видимо, в том, что я не очень верю людям. Плюс к этому взрывной характер. Я могу наорать на человека и через пять минут совершенно искренне делать ему «уси-пуси».— Такая импульсивность не мешает?— Мне — нет. Я же директор. Шучу-шучу. Мы с Оксаной противоположности. Ко мне идут за деньгами и решениями. К ней — за знаниями. Она прекрасный педагог. — Как успокаиваетесь от самой себя и событий?— Уезжаю отдыхать. Выключаю телефоны — извините, меня нет. Обожаю спать в самолетах, для меня это лучший сон, лучшее восстановление. Считаю, что в моей нынешней жизни мне надо совсем немного: паспорт, кредитки и телефон. И так уже года четыре.
