«Зверь» по умолчанию

История о том, что порой происходит с девушками, оборвавшими поводок и умчавшимися в пампасы, не испугала стойких духом тюменцев, в эти выходные побывавших на спецпоказе фильма Майкла Пирса «Зверь» в кинотеатре «Киномакс». Не потому, что история сама по себе не страшная. Еще какая! А потому, что режиссер и автор сценария, кажется, сам не разобрался, что он хотел сказать.

_Молл (Джесси Бакли), 27-летняя девушка, живущая с родителями, празднует день рождения. В какой-то момент, поняв, что никому там особенно не нужна, она срывается в клуб, где пьет и пляшет всю ночь с первым попавшимся парнем. Утром уже за пределами клуба парень начинает приставать к Молл, намекая на логичное продолжение банкета. Та отбивается. И тут из кустов буквально вырастает человек с ружьем, который прогоняет обидчика. Человек называется Паскалем (Джонни Флинн) и отныне завладевает всем вниманием Молл. А тем временем власти сообщают об очередной пропавшей в округе девушке. Три предыдущие были найдены мертвыми._

В то время, когда сестра героини уже деловито строит собственную семью, как птица вьет гнездо, подчиняясь стандартным общественным настройкам, Молл, похоже, застряла где-то в пугающем прошлом, откуда черным эхом во снах до нее долетают призраки с черными дырами вместо лиц. Она словно осталась той девочкой, которую травили в школе, и которая однажды вонзила в одну из одноклассниц ножницы. Но встретив Паскаля, Молл стряхивает наваждение, выбирается из кокона, где провела столько времени, пытаясь спрятаться тот того, от чего спрятаться нельзя, и неверными шагами возвращается к себе. То, какой она оказалась в итоге, — не такой уж и сюрприз для всех. С самого начала девушку даже в собственной семье называют дикой и, пока еще шутя, советуют новому знакомому быть поосторожнее. Тут хотелось от режиссера интриги, но не вышло.

Не кокон, а бассейн с касатками, которые, не имея возможности общаться, глохнут и глупеют в замкнутом пространства — такой образ дает для начала режиссер. Странная несвобода — фильм полон долгими волнующими планами моря, скал, лесов и волнующихся как море трав. Среди всего этого, в автобусе с туристами, как в консервной банке, выброшенной в открытое море, в дурацкой форменной шапочке экскурсовода, Молл может только смотреть в окно на поля, выстланные туманом в лучах восходящего солнца.

Заполучив Паскаля, Молл сначала возвращается к земле, исследует плоть, секс, смерть. Потом к себе. Финальная сцена — перевернутая, полная битого стекла, вонзающегося в кожу, оглушающая гремящей тишиной, с вывернутой, выкрученной в отрицательные величины человечностью. Она напоминает финальный выход нового существа из оболочки прежнего, превращение, но как если бы бабочка превращалась в гусеницу, а не наоборот. Вопросы о том, могло ли быть иначе, снимаются.

Результат странный.

Режиссер выбирает по-настоящему уникальных молодых британских актеров, которые торжествуют в крупном кадре. Они могут ничего не говорить и не делать, просто моргать, вращать глазами в разных направлениях и время от времени, засыпая, клевать носом, и все равно наблюдать за ними можно будет не отрываясь.

Фон — потрясающая природа. Фронтальные кажущиеся безыскусными и пустыми планы вбирают внимание зрителя без остатка, почти останавливая сердцебиение, задавая ему новый ритм — ритм прибоя. Без исполнителей главных ролей. Добавьте ребят, и сердце вновь собьется.

Ужасающая, сдавливающая горло травля, которая настигает героиню после знакомства с Паскалем, заставляет подбираться в кресле зрительного зала. Асфиксия — забитый землей рот одной из жертв, почти теряющая сознание от удушения сама Молл, местный житель, которого берет за горло герой, сам в конце-концов гибнущий от недостатка воздуха — словно не становится чем-то значимым. Просто такова данность. Дышать — невозможно. Или возможно, но не всем.

И все это тем не менее выливается в правдоподобие, не вызывающее большого доверия. Фильм словно не впускает зрителя, и одновременно не выпускает, заставляя биться в этом удушающем пространстве. Каждый план повествования словно не окончен, брошен в небрежении, когда автор увлекается чем-то новым, более вдохновляющим, чтобы бросить и это. Так, намеками, брошенными мертвыми девушками и совами, мы добираемся по рассыпанному стеклу к финалу. Фильм — капсула, фильм — зерно, фильм — кокон.

Инициация дикой стороны человеческого существа происходит на наших глазах, неизбежно, однозначно, отталкиваясь от названия, как от трамплина, не вызывая отторжения или страха, не давая повода для симпатии, не взывая к жалости. Так ученый энтомолог может смотреть, как пауки в банке пожирают друг друга, составляя подробный отчет о происходящем. Майкл Пирс составил. А мы давайте купим перцовый баллончик. От касаток. От бассейна ведь одни осколки.

#####Поужасаться и проверить законченность «Зверя» можно с 5 июля в кинотеатре «Киномакс» в ТРЦ «Кристалл».