Ник Рок-н-Ролл: Все зависит от того, как человек относится к своей юности

_Тюменский рок-центр «Белый кот» будет возрожден. В связи с чем в Тюмень вновь приехал Ник Рок-н-Ролл — один из отцов-основателей рок-центра, символ сибирского рока, человек, с чьим именем неразрывно связана история «Белого кота». Говорим Ник — подразумеваем «Белый кот», говорим «Белый кот» — подразумеваем Ник. В миру Николай Францевич Кунцевич. Сам он старательно избегает слова «возрождение», настаивая на «реорганизации» «Белого кота». Но с точки зрения рядового тюменского зрителя и слушателя материально реорганизовывать уже нечего. Нужно именно что создавать все с нуля._

_Мы сидим с Ником Рок-н-Роллом за столиком тюменского бара «Сайгон». Это большой привет легендарному ленинградскому «Сайгону», в котором немало часов провели отечественные рок-звезды 1980-х: Виктор Цой, Майк Науменко, Борис Гребенщиков, Константин Кинчев и другие. Именно эта эпоха — 1980-е, в представлении Ника Рок-н-Ролла является по-настоящему золотой. Мы говорим о том, что у Тюмени есть прекрасная возможность окунуться в нее с головой, благодаря возрожденному (хорошо, пусть реорганизованному) «Белому коту» и неиссякаемой энергии собеседника._

— Ник, будет ли действовать привычная тюменцам площадка «Белого кота» в ДК «Строитель»?

— К великому сожалению, «Строитель» — это уже прошлое. Последнее событие, состоявшееся в этом зале, — творческий конкурс PINCODE. Это был честный конкурс. Его выиграла группа Keep Noise. И была отправлена в Москву. Они играли на площадке Glastonbury. Неплохой площадке. То есть не в подвале, естественно. На этом «Строитель» для нас завершился. Но зато я смотрю сейчас, как ремонтируют «Космос». Он станет одной из наших площадок.

— То есть у «Белого кота» будет несколько площадок?

— Пока у рок-центра только одна площадка — арт-кафе «Белый кот», это малый зал КТЗ «Байконур».

— Тогда имеет смысл говорить о перспективах и планах.

— Планы такие. Ждем с гастролями группы «Центр», «Отзвуки Му», «Странные игры». Это все, что называется, рок-волна 1980-х. Начала работу поэтическая площадка «Пролетарий». Предполагается, что на ней будут выступать тюменские поэты, а также будут приезжать московские авторы. Мы за любую интересную индивидуальную движуху во всех направлениях. Я хотел бы сделать дискотеку Nick-Dancе, как когда-то работала при рок-центре «Белый кот». Это моя авторская дискотека. Как это раньше было: «Здравствуйте, дорогие друзья! Сейчас вы не увидите группу Boney-M, но зато услышите группу Boney-M!» И так далее. У многих представителей моего поколения было такое в истории.

Мы не будем ограничиваться только концертами. Мы намерены пригласить фотографов. Например, Евгения Воловича, Игоря Мухина, Сергея Бабенко с их фотовыставками. Слава богу, в Питере жив еще до сих пор Вилли — такой человек, который оформлял обложки «Аквариума». Можно пригласить Пахома с его перфомансами. Интересно видеть «Фрикинг Аут» с их театрально-музыкальными постановками. Рок-кино? Пожалуйста. Владимир Козлов недавно выпустил фильм о сибирском панк-роке «Следы на снегу». Надеюсь, что автор будет у нас уже в ноябре.

Я очень надеюсь, что Андрей Макаревич возьмет в руки гитару, как это было раньше в его истории, позвонит и скажет: давайте, ребята, я к вам приеду и от входа отыграю, как тогда, когда все это начиналось. Я очень на это надеюсь. Потому что очень люблю его песни того времени. Мне абсолютно фиолетово, как он делает свой бизнес. Я не отношусь к разряду тех троллей, которые говорят, что он куда-то продался. Я вне этого всего. Если бы он позвонил, в арт-кафе «Белый кот» его бы приняли с удовольствием. Но я думаю, что этого, к сожалению, не случится.

— Где та отправная точка, на которую ты сам ориентируешься в реорганизации рок-центра «Белый кот»? Когда ты сам ощутишь, что дело сдвинулось с места?

— Я начну ощущать, что дело делается, после того, как 3 ноября у нас выступит саксофонист группы «Наутилус Помпилиус» Алексей Могилевский, 9 ноября — «Монгол Шуудан» в акустике, 16 ноября — Настя Полева. Вот тогда я пойму, что рок-волна 1980-х состоялась. Потом сюда приедут «Центр», «Странные игры», «Отзвуки Му», «Вежливый отказ». Люди, о которых я говорю, живы и при памяти. Они продолжают концертировать, быть маячками в этой неритмичной стране, как сказал Артемий Троицкий. Когда я пойму, что все это заработало, я скажу: блин, кайф, есть такое место в Тюмени, к которому я тоже имел отношение.

— Чем они сейчас живут, эти звезды 80-х? Я подозреваю, в городах, в которых нет Ника Рок-н-Ролла, в отличие от Тюмени, наверное, этих артистов не очень-то и помнят, не очень-то и ждут.

— Нет. Например, Настя Полева — великолепна. Я был на концерте у Насти — а я очень привередливый зритель — и поймал себя на мысли, что это просто класс. Причем у Насти совершенно нормальная концертная история. А Вася Шумов и группа «Центр» нередко играют в Москве. Его вряд ли часто приглашают выступать. Но когда я говорю знакомым, что он приедет в Тюмень, мне отвечают: «Да ну на фиг? „Центр“ что ли?» Да, таких ценителей не много. Но никто не говорит, что мы для масс все это делаем. «Вежливый отказ» регулярно играет в одном из театров в Москве. «Отзвуки Му» (экс-«Звуки Му»), после того как Петя Мамонов ушел, продолжают играть с новым названием. Артемий Троицкий совершенно хорошо себя чувствует: читает лекции в Финляндии, получил работу в Тартусском университете.

— Ник, ты нередко говоришь, что всю эту рокерскую «движуху» в Тюмени надо раскачать. Между тем, чаще всего упоминаешь маститых рокеров. Как ты собрался раскачивать без молодых?

— А кто говорит о том, что раскачивать будут такие стариканы из «Сказки о потерянном времени»? Минуточку! Я всегда за молодых. Но когда молодежь прикасается к какому-то предприятию, в частности, к рок-центру, она должна понимать, что вообще-то «Белый кот» — это история.

— Что ты понимаешь под этим?

— Есть группа «Шизо», есть группа «Центральный гастроном», есть Мирослав Немиров. То есть люди, которые сами по себе и есть Тюмень. Почему я когда-то полюбил Тюмень в 1987-м году? Я просто обалдел от того, как люди здесь работают со словом. Я бывал на всевозможных конкурсах, на всевозможных фестивалях. Я видел группы, которые не знали, что такое история. Я спрашивал их: а вы знаете, что в Тюмени состоялся первый в России фестиваль альтернативной леворадикальной музыки, который снимало государственное телевидение? По сути, первый панк-фестиваль. Отвечают: «А нам на фиг это надо?» Отлично, но у таких групп, которые не знают истории, нет будущего. Однозначно. Есть и другие представители того же поколения: 16−17-летние люди, которые, наоборот, понимают историю. С удовольствием могу об этом сказать. Такую молодежь приятно выводить на одну сцену с известными музыкантами.

— Было время, когда молодые тюменские артисты без проблем играли на одной сцене с людьми из телевизора безо всяких конкурсов. За это тебе, конечно, от их лица надо сказать огромное спасибо.

— Так и будет, пока мы здесь.

— В связи с этим вопрос. Не кажется ли тебе, что конкурс как явление противоречит рокерскому духу?

— Когда появилось «Евровидение», в пику ему менеджеры и звукорежиссеры известных групп The Rolling Stones, Deep Purple и других решили сделать конкурс Global Battle Of The Bands — глобальная битва групп. Условия конкурса — денежный взнос и живое выступление без всякой электроники. В России этот конкурс появился в 2004 году, право проведения получила Наталья Жижина. С каждого участника брали по 25 долларов. Но! Эти деньги шли тем, кого выбирает жюри, чтобы победители поехали в Англию на финал. То есть братишки собирали своим же.

Это очень здорово, когда свои складываются. Мы же все говорим о том, что мы честные. Тут же вот какая штука. Если я говорю, что я честный, то я должен отвечать за свою честность. Когда мы попросили взнос за участие в PINCODE, столько троллей завопило: «Да с каких это пор рок-музыканты должны платить деньги?» А на какие деньги группа Keep Noise должна была поехать в Москву? Это же все затратно — дорога, еда, опять же квартира съемная. Мир материален. Если ты веришь в рок-н-ролльное братство, надо скинуться. Никто же при этом не отменяет взглядов на что-то.

Когда был создан тот старый рок-центр «Белый кот» в ДК «Строитель», моим первым условием стало требование, чтобы музыканты — независимо от того, кто они, что они и как они — получали процент от выручки за билеты. Есть сцена, есть артист, есть зритель. Будьте добры! Гонорар за выступление — это был прецедент. А для чего это было сделано? Чтобы потом можно было четко спрашивать: парень, ты получаешь деньги за свое творчество, ты за год что-нибудь новое сделал? Это для меня очень щепетильный вопрос.

К слову, «Белый кот» мы задумывали прежде всего как площадку для тюменских исполнителей, а уже потом предполагалось приглашать артистов из других городов. Решение об этом принимали коллегиально. В первый совет входили Марина Перелетная, Евгений Кочевник, Марина Щепина, Наталья Рускова, Лена Корн-Кондратенко, Наташа Литвинова. Да и большого финансового базиса у нас не было. Первый, кто к нам приехал, это Рада Анчевская, 1997 год.

— Тебе удается и интересно ли вообще слушать новых молодых исполнителей? Что обращает на себя внимание? В Тюмени в том числе?

— Я всего несколько дней в Тюмени и, к сожалению, многого не видел. Но скоро я поеду в Антипино на конкурс, в котором примут участие тридцать школьных групп. 16 января в Тюмени рок-центр «Белый кот» планирует провести большой международный фестиваль, посвященный Всемирному дню The Beatles. Именно в этот день в 1957 году в Ливерпуле открылся знаменитый клуб The Cavern. И мы рассчитываем поставить молодые группы выступать вместе в маститыми музыкантами. Пусть молодежь играет кавера The Beatles. Это для них реальный кастинг. Это будет второй такой представительный фестиваль после «Сирина». Артистов будем собирать со всей страны. Есть действительно достойные молодые группы. Пожалуйста — Jack Wood. Офигеть подруга!

— Ник, подозреваю, тебе со временем все меньше времени требуется, чтобы понять, стоит ли продолжать слушать группу или нет.

— Точно. Но я стараюсь все-таки слушать коллективы, у которых альбомное мышление, а не отдельные песенки. В свое время я купился на песню «Молодые ветра» группы «7Б». Я очень хорошо воспринял эту вещь, хотя многие мои коллеги говорили: да что это вообще такое? Я спорил. А потом, к сожалению, послушал их альбом целиком и мне стало… нехорошо. Одна песня, на которую цепляются другие вещи. Это уже не альбом.

— Если термин КПД использовать применительно к артистам, то с годами, по твоим ощущениям, коэффициент полезного действия музыкантов растет или понижается?

— Понижается. Альбом «Иначе» группы ДДТ — простой тому пример. На нем есть вообще проходные вещи. В итоге такой плавающий альбом получился. «Прозрачный» еще не слышал. А альбомы «Алисы» я вообще слушать не буду. Потому что они ужасны. Там Rammstein, там кошмар, там вообще нет концепции, в отличие от альбомов «Энергия» или «Шестой лесничий».

— Почему так произошло, как ты считаешь? Ведь Константин Кинчев — это знак качества.

— Дай бог каждому так на сцене себя чувствовать, как Костя чувствует. А что касается его музыкальных вкусов… Наверное, аппетит приходит во время еды. И когда люди ставят собственную музыку на конвейер, получается не очень хорошо. У нас в стране опыта еще мало. На нашей земле рок-музыка, по моему глубокому разумению, вообще не прижилась. Поэтому я не парюсь и называю себя имитатором. Я играю в артиста.

Гонорары некоторых наших «честных» рокеров запредельные. С одной стороны, я должен радоваться за то, что у них все хорошо с деньгами. С другой стороны, меня начинает это веселить. На «Нашествии» у группы «Сплин» Саша Васильев в тройном кольце охраны. Почему так происходит? Лучше у них спросить. Я не знаю. Наверное, когда началась перестройка, рок-музыка перестала быть сакральной, какой она была в тех условиях, в которых мы жили, не говоря уже о менталитете.

— Но не все музыканты утратили истинный рокерский дух.

— Мир состоит не только из стяжателей. Алексей Могилевский вообще на гастроли в Тюмень за дорогу едет. Про Настю Полеву не имею права говорить. Но люди расплакались бы, узнав, какой гонорар просила она. Причем Настя — это человек не из прошлого, она сама ценность, она очень крута.

И я, скажем так, не пошел по этой проторенной коммерческой дорожке. Джордж Гуницкий, который в свое время с Бобом основал группу «Аквариум», под заказ написал для Славы Бутусова песню «Гибралтар-Лабрадор». Это его текст. Он потом объяснял, мол, не судите, просто нужны были деньги.

Есть люди, которые уважают свою юность. Когда я был в эфире на радиостанции «Эхо Москвы» в передаче Александра Плющева «Аргентум», одна из слушательниц задала мне вопрос: «Как так? Вам 46 лет, а вы до сих пор про Рок-н-Ролл какой-то говорите?» Отвечаю: все зависит только от того, как человек относится к своей юности. Я свою юность просто обожаю.

— Расскажи лично о своем творчестве? Что происходит с группой «Трите души»? Что успели сделать? Что планируете?

— Прежде всего, я работаю сейчас с AzZzA. Мы записываем сингл. Группа «Трите души» для меня лично всплыла неожиданно. У нас с Олегом Румянцевым были очень серьезные разногласия. Он был не прав или я был не прав — не важно. Мы круто поссорились. Потому мы собирались только на два юбилейных концерта, посвященных двадцатилетию «Трите души», — в Екатеринбурге и Тюмени. Меньше всего я думал, что мы сможем играть еще. Но когда собрались в Екатеринбурге, я понял, что случилось какое-то волшебство. Группа стала действительно группой, с мощной, музыкальной, палитровой поддержкой моего творческого героя, моего одиночки.

Поэтому уже сейчас думаем, что отыграем целый тур. Будем договариваться с площадками, и наш менеджмент сделает маршрут группе. Понимаешь, мне стало просто обидно. Ладно бы мы закрыли страницу, и все. Но музыканты стали так играть — я говорю, магия! Уже написаны две новые вещи для «Трите души». Как я уже сказал, история с AzZzA продолжается. Кроме того, есть документальный сериал на YouTube «Неподдельный рок», в создании которого я принимаю участие. Меня прет. Мне нравится то, что я делаю. Я четко понимаю, что я делаю.

К сожалению, не все от меня зависит. У меня ишемическая болезнь сердца, как полагается. Но сейчас я не пью. Алкоголя больше нет в моей жизни. Он мне больше не братишка и даже не товарищ. Очень много бед было с ним связано. К слову, хочу попросить прощения у Евгения «Джексона» Кокорина. Я попал в очень некрасивую ситуацию. Но это не важно. Надеюсь, что мы увидимся и пожмем друг другу руки. Я извиняюсь за свое некорректное отношение по отношению к нему.

— Какой у тебя режим работы? Как долго и как часто ты намереваешься бывать в Тюмени?

— С моим работодателем — Вадимом Владимировичем Швецом — договоренность такая: в Тюмени я нахожусь в командировке. Естественно, я буду представителем рок-центра «Белый кот» и Тюмени в целом в Москве и на всех тех фестивалях, на которых бываю. Буду приезжать в Тюмень периодически на три недели.

— Ник, а где ты сейчас живешь?

— Многие меня критикуют, дескать, в Москве обосновался. Но я не в Москве живу. Это не моя история. Я живу в Тверской области. Село Афимьино, Вышневолоцкий район. Я пенсионер. Мне шесть тысяч пенсии платят по инвалидности второй группы. Я живу там, где мне хорошо — в квартире, которая свалилась на нас с мамой. Солдатова Клара Николаевна, она жила в Тюмени долгое время, преподавала в школе.

— Ты теперь считаешь себя сельским жителем? Вообще деревня тебе близка?

— Мое первое знакомство с селом произошло, когда моей персоной почему-то стал интересоваться комитет госбезопасности. Я попал в настоящую ссылку. Мама поехала со мной в село Удское Тугуро-Чумиканского района Хабаровского края. Это очень непростое место. Я был директором сельского Дома культуры. Теперь для меня несущественно, где я нахожусь, потому что я могу четко сказать, что создал свой параллельный мир, в котором только люди моего формата.

— И тебе в нем комфортно.

— И мне в нем комфортно.

— Не планируешь ли ты написать книгу о том, что окружало и окружает тебя? Думаю, это было бы интересное чтиво.

— Сам писать не намерен. Что касается книг, то у меня есть авторская программа на «Баланс-ТВ». Она посвящена моим впечатлениям о прочитанной литературе. В целом, я стал меньше читать. Связано это с тем, что у меня почти нет свободного времени. Но зато я получаю заряд от общения с людьми, которые меня вдохновляют. И у меня уже есть название для будущего альбома. Если все произойдет, как задумано, то альбом будет называться «Детские слезы на немолодом лице».

— Ты говорил, что воспринимаешь альбомы как целостное произведение. Для тебя важно физическое обладание диском — на пальце его покрутить, коробочку с буклетом повертеть в руках?

— Да, мы продолжаемым этими пластмассовыми письмами обмениваться. Я разворачиваю диск и понимаю, что люди сидели на студии, вкладывали свою энергию. Диск — это своего рода депеша. Мне нравится слушать музыку альбомами, в наушниках.

— Ник, как ты видишь свою будущую пластиночку?

— Это будет сага о человеке, который никогда не повзрослеет, который может передать, что с ним случилось за все то время, когда он говорил, что до сих пор остался оренбургским семнадцатилетним подростком, уверенным, что обязательно будет играть в рок-группе. А слезы — показатель того, что человек жив. История о мальчишке, который, несмотря ни на что, остался верен своим рок-н-рольным идеалам.

— Напоследок, твои пожелания тюменским любителям хорошей рок-музыки.

— Хочу попросить зрителя, чтобы приходили на наши концерты. В Тюмень очень скоро приедут отличные музыканты, чтобы сыграть свои песни. А артистам напоминаю: если тюменский зритель полюбит, то полюбит навсегда.