Ольга Солоницына: Я по жизни – спринтер

_Телеведущая канала «Тюменское время» Ольга Солоницына мечтала быть учителем. Однако все решил случай… Она до сих пор не считает себя профессионалом, хотя ей постоянно предлагают передавать свой опыт другим. О том, какие уроки ей преподали в свое время коллеги, почему она журавлю в небе предпочитает синицу, и как воспитывает троих мальчишек, Ольга рассказала «Вслух.ру»._

— Как ты оказалась на телевидении?

— Случайно. Все хорошее часто происходит случайно… Это был первый кастинг на первое частное Т В Тюмени — Студию ТРТР. Шел 2000 год, я училась на четвертом курсе филологического факультета, мы сидели вместе с девчонками, болтали и тут услышали про набор ведущих. Решили сходить «от нечего делать». Причем мои подружки были с журфака, а я — с филфака. Но взяли в итоге меня. Попросили рассказать стихотворение. А мы латынь недавно сдавали, я и рассказала на латыни. Это первое, что быстро пришло мне в голову… А кастинг стал единственным, который я проходила в своей жизни (улыбается). Все выглядело серьезно: два этажа народу, гример, камера, «приёмная комиссия», страшновато было. Вот так вот девушка, которая всю жизнь мечтала стать педагогом, занялась телевидением.

— С чего началась твоя карьера?

— С программы «Спецзаказ». И первое, что я научилась делать на ТВ, — говорить и одновременно улыбаться. Как оказалось, это не так просто. Когда я первый раз увидела себя на экране, поняла, что с таким лицом — не то, что поздравления читать, даже на похороны не позовут. Телевидение, с одной стороны, поглощает эмоции, с другой — обнажает фальшь. Здесь все надо делать чуть утрированнее, но не терять нерва и искренности. Поэтому просто одухотворенное поздравление — как учили в школе — без улыбки смотрелось очень грустно. Но я освоила эту науку, и до сих пор успешно ей пользуюсь (улыбается).

— А коллеги какие-нибудь уроки тебе преподали?

— Да, когда я пришла на канал «Ладья-СТС», Иван Стрижов устроил мне проверку на прочность. За это я ему благодарна. Он сделал вид, что заболел и не может вести субботний выпуск новостей. Мол, спасай положение. А я, представляете, никогда раньше не вела новости. Но надо, значит, надо… Села, отработала. На выходе из студии меня встретил Иван Стрижов. Совершенно здоровый и веселый. Оказалось, он сделал это специально — бросил новичка в полымя. С тех пор мы дружим семьями, Иван даже крестный отец одного из моих сыновей. А практика проверять подобным образом еще не «обстрелянных» бойцов остается — если отправили новенького на съемку, а он не растерялся и выполнил задание, значит, наш человек. Если же испугался и не «выплыл», то лучше ему не тратить время и искать другой «омут».

— Что было после «Спецзаказа»?

— Утренняя программа, и это было ужасно. В смысле трудно, но интересно… Она шла в прямом эфире с 6 до 9. Мне приходилось вставать в 4 утра, ехать на работу. А накануне рано ложиться, чтобы быть в форме. И всегда грызла досада, когда подруги вечером шли гулять, отдыхать, а я — строго домой. Но зато представляете, какая профессиональная закалка — три трехчасовых прямых эфира в неделю! С тех пор я — фанат прямых эфиров. Запись — это прекрасно. Чистенько, идеально, ошибки на монтаже можно убрать. Но вместе с ошибками уходит «нерв».

— Когда ты почувствовала себя профессионалом?

— Если честно, до сих пор не чувствую. Да, я многое умею, возможно, что-то у меня получается лучше, чем у других, но… Мне кажется, профессионалом невозможно стать в принципе, хотя я получила ТЭФИ как лучшая ведущая информационных программ. Конечно, это признание мастерства, но только на определенном этапе. Потому что профессионализм — это не конечное понятие: жизнь вокруг быстро меняется, как и требования к тем или иным специалистам. Сегодня ты в тренде, а завтра — уже отстал. Это некий идеал, к которому можно лишь приблизиться. Мне часто говорят: Оля, с твоим опытом и стажем надо идти учить профессии других. Но я не чувствую в себе морального права это делать, не ощущаю необходимой зрелости, чтобы передавать ее. И потом, не зря ведь говорят: кто умеет — тот делает, а кто не умеет — учит. Я отчасти с этим согласна. Хотя в принципе преподавать бы смогла, некоторое время работала в школе. Думаю, из меня получился бы неплохой педагог (улыбается).

— Ты довольно самокритична…

— Я знаю свои слабые и сильные стороны и поэтому не очень сильно завишу от чужого мнения. Есть ограниченный круг людей, к которым я прислушиваюсь. Умею отличить конструктивную критику от эмоциональных выпадов. К критике — прислушаюсь и сделаю выводы. А чужие эмоции и проблемы… Какое отношение они имеют ко мне?

— Что для тебя, как для телеведущей, самое трудное?

— Если профессия любимая, то и трудности не воспринимаются как преграда. Физически тяжело долгое время стоять на каблуках. Но это красиво. Поэтому я потерплю. К тому же прямой эфир — это состояние аффекта. Если болела, то забываешь об этом, если уставшая, тумблер переключается — и ты уже бодра и весела. Плюс состояние эйфории. Как только оно уйдет, с ТВ можно будет заканчивать.
Еще довольно сложно много всего держать в уме. Сейчас мы работаем в жанре интервью. Мне нужно слушать, что говорит герой, что «в ухо» командует режиссёр, не отводить глаз от спикера, не упускать нить разговора, помнить, какая должна быть подводка к следующему блоку и при этом делать вид, что все очень легко и комфортно. К тому же интервью — это такой жанр, в котором одно неправильное слово или эмоция могут прервать контакт, и его не восстановить. Получается реальная многозадачность в течение часа. Но это и прикольно (улыбается).

— Правда ли, что ты закончила школу с золотой медалью?

— Так и есть. При этом меня никто не заставлял в школе учиться на одни пятерки, и в университете никогда мои родители не нацеливали на красный диплом. Все вышло само собой. Это наверное, врожденный комплекс отличницы.

— То есть ты — перфекционист?

— Скорее, да. Если что-то делаю, то должна сделать это хорошо, а иначе лучше вообще за это не браться. Не хочу, чтобы мне было стыдно за свою работу — и в первую очередь, перед собой.

— Тогда назови свой главный недостаток…

— Я очень требовательна к себе и другим. Но уже научилась «придерживать своих коней». Еще мне не хватает терпения. Результат нужен быстро, здесь и сейчас, я не могу долго идти к цели, иначе рискую потерять интерес.

— Приходилось ли пользоваться своей популярностью?

— Приходилось, но эти случаи можно пересчитать на пальцах одной руки. Никогда этим не злоупотребляла. А ради чего? Чтобы «открывать ногами» чьи-то двери? Ерунда. Можно постучать и спокойно зайти (улыбается).

— Но вообще узнают?

— Да, бывает. Хотя, если бы я вела более активную социально-сетевую жизнь, такое случалось бы чаще. Обычно узнают дети, врачи и учителя почему-то. Другое дело, что внешне наши экранные образы далеки от жизненных. Обычно я не привлекаю к себе внимания. Хожу в очках, люблю неброскую одежду, пуховики, никаких каблуков. Например, я была знакома с девочками из магазина «Магнит» у дома, перекидывались парой слов. А однажды пришла к ним прямо с эфира, они и ахнули: неужели это вы к нам уже три года ходите… Забавно получилось

— Сколько тебе нужно денег, чтобы не работать?

— Если отвечать прямо на поставленный вопрос, то 100 тысяч в месяц мне вполне бы хватило для нормального существования. Но даже если бы они появлялись у меня просто так на карте, я бы не могла не работать. Я по гороскопу Телец, а у женщины этого знака жизненная программа: я должна быть востребованной, тогда сама себя буду любить и уважать. Поэтому залог комфортной жизни — не деньги, а любимое дело. Оплачиваемое, разумеется… Без работы никак.

— Но ты же была в декретном отпуске…

— А кто сказал, что я тогда не работала? Я временно оставила ТВ, потому что поправилась килограммов так на 20. Ну как в таком виде — с заплывшими щечками и приличным количеством лишнего веса — можно выйти в эфир? Было дело, я даже покупала одежду в магазинах для пышных дам. Но через полгода после родов устроилась на должность своего рода пресс-секретаря в одно из подразделений госучреждения. Работала не «лицом» а только «головой» — вела переписку с заявителями, отвечала на вопросы, редактировала сайты.

— Но это было не из-за денег…

— Конечно, нет. В первую очередь, чтобы мозг не застаивался. Я понимала, что время бежит очень быстро, и выпасть из обоймы — проще простого. Материнство прекрасно — но это только часть женщины. По крайней мере, для меня. И я набирала опыт, которого мне не хватало на телевидении: делопроизводство, документооборот. Прекрасно научилась писать корреспонденцию в официально-деловом стиле, который на телевидении «под запретом».

— Скучала по основной работе?

— Скучала, но не сильно. Потому что знала, что ТВ все равно будет в моей жизни, но чуть позже. Я просто готовилась к своему «второму пришествию» (улыбается).

— Сколько раз за время карьеры ты становилась лицом какого-либо бренда? Какой критерий был главным при принятии решения?

— Раза три или четыре. Но это было тоже не столько из-за денег, сколько из любопытства. Конечно, там присутствовал и финансовый аспект, но скорее мне было интересно: как это происходит, что это такое, плюс красивые фото, съемки, работа с профессионалами. Это был ценный опыт, прежде всего, профессиональный, который к тому же хорошо оплачивался. Я очень рада, что многое могу делать в жизни по зову души, по творческой радости. Хожу на работу и получаю удовольствие. А когда за это еще и платят — приятно вдвойне. Утром мне радостно идти «на службу», а вечером — домой. И это счастье.

— Есть какие-то персональные цели в карьере?

— Те, что были поставлены, уже достигнуты. Новые — формируются. Нужно же ставить задачи по силам. Я Телец, хотя раньше не верила в гороскопы, сейчас поменяла точку зрения. Тельцы — это люди, которые мыслят разумно, очень практичные, ставят реальные цели и размеренными шагами к ним идут. Поэтому я никогда не мечтаю о журавле в небе, я лучше посмотрю, какая синичка пролетает мимо и как ее заполучить.

— Какой твой проект или период работы ты считаешь наиболее удачным?

— Проектов у меня было не так уж и много. По сути, всю свою творческую жизнь вела одну программу — тележурнал «Точнее». Я, пожалуй, единственная, кто работал там с момента основания и до момента глобального переформатирования, которое происходит сейчас. Безусловно, это мой самый значимый проект, потому что я относилась к нему, как к своему ребенку. Мы вместе росли, менялись.

— Чем ты занимаешься сейчас?

— Вместе с Дмитрием Наумчиком ведем ток-шоу «Добрый день, Тюмень». Это программа без политики, без криминала, обсуждаем житейские вопросы, помогаем найти выход из сложных ситуаций. В общем, о разумном, добром, вечном. Премьера ток-шоу состоялась 3 декабря. Сейчас мы работаем в дневном эфире с 13 до 15.

— В профессиональном плане это новая ступень, или просто разновидность того, что делала раньше?

— Я называю это повышением квалификации. Потому что одно дело вести получасовую программу, где, по сути, нужно подготовить и прочитать подводки, взять пятиминутное интервью — в записи. И совсем другое — отработать полноценный час, у нас четыре гостя, к каждому нужно найти подход. После этой программы я буквально выползаю из студии — как будто отпахала смену на заводе. Там идет колоссальный энергообмен между участниками.

— Как восстанавливаешься?

— Спортом я не занимаюсь, наркотики не употребляю (улыбается). Просто прихожу домой и переключаю режим. Единственное, если сильно устала, всех детей выгоняю из комнаты и прошу полчаса меня не беспокоить. В этом плане они у меня понимающие — не мешают. А если сажусь дома поработать за компьютером, тоже знают, что шуметь нельзя.

— А сколько у тебя детей?

— Трое мальчишек. Причем сначала я родила двойняшек. Почему-то многих вокруг интересовало — ЭКО* это или не ЭКО. Отвечаю — не ЭКО. Все натуральное. Старшим теперь девять, младшему — шесть.

— Как ты справляешься с тремя пацанами, есть какие-то методы воспитания?

— Стараюсь, чтобы они выросли настоящими мужчинами, такими, которые мне нравятся: воспитанные, умные, с чувством юмора, здоровые, подтянутые. Конечно, трое детей — это нелегко, к тому же еще и недешево. Девять лет назад инфраструктура товаров для двойняшек в Тюмени была еще слабо развита, даже выбор колясок весьма небогат. Гулять с такой большой коляской мне было не под силу, поэтому часто использовала для этого балкон. Ну и плюс приходилось в два раза чаще ночью вставать и покупать в два раза больше памперсов. Поэтому когда подруги или мамочки во дворе жаловались мне на трудности со своим одним карапузом, я искренне не понимала — разве это проблемы? Для них встать три раза за ночь было мучением, а для меня если только три — то ночь удалась.

— По характеру все разные?

— Абсолютно. Мы иногда даже думаем: как у одних родителей могут быть настолько разные дети?

— Какая ты мама — строгая, демократичная?

— Я — достаточно хорошая мама (улыбается). У меня не идеальные, но хорошие сыновья. Мне важно, чтобы дети выросли подготовленными к жизни, а не инфантильными. Вообще, в некоторых моментах я строга принципиально. В том, что касается безопасности например. Однажды мне пришлось на весь отпуск лишить ребенка аттракционов и каруселей за то, что он, вопреки моим запретам, решил поменять кабинку во время движения. Это уже вопрос жизни и смерти. Зато парень запомнил, и больше так никогда не сделает.
Еще у нас в семье работает правило, которое называется «раз, два, три». Я его применяю очень редко. Только когда все остальные методы исчерпаны. Если парни чего-то не понимают или игнорируют мою просьбу, я начинаю считать до трёх. Обычно на счёте «два» все выполняется. Этим нельзя злоупотреблять, но инструмент рабочий. Мы живем в мире, где и свобода, и дисциплина одинаково важны. В школе от этого будет зависеть успеваемость, поведение и прилежание. Да и мне легче.

— Для тебя важно, кем они станут?

— Банально, но мне важно, чтобы каждый из них стал ЧЕЛОВЕКОМ. Состоявшимся. Успешным. Может быть, я не пожелала бы им творческой стези. Сейчас с высоты прожитых лет понимаю, что мужчине нужна профессия основательная, прикладная: инженер, врач… Но если они выберут творческий путь, пожалуйста, пусть идут, пусть ошибаются и делают выводы. Конечно, очень хочется накрыть их колпаком и оберегать от всего. Но это же невозможно…

— А если бы поставили перед выбором: семья или карьера?

— Конечно, я выбрала бы семью, хотя не дай Бог перед таким выбором оказаться. Понятно, что здоровье и безопасность близких и свое — это важно, но я бы начала искать способы, чтобы этот выбор обойти.

— Я люблю играть с детьми в подвижные игры. И они тоже любят со мной играть. Не отпускают (смеется). А еще — читать книги. Из недавнего — «Тобол» Алексея Иванова и «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной. «Тобол» очень понравился, я даже не задумывалась о том, чем и как жила Сибирь после Ермака, не подозревала, насколько у нас богатая, разнообразная и уникальная история и культура… Тобол «открыл глаза». Фильм тоже произвел впечатление, теперь жду сериал.

— А я слышал, что ты еще и вяжешь…

— Да, это мое возрожденное хобби. Я вязала в студенчестве, скорее от безденежья — чтобы разнообразить свой гардероб, потом забросила это дело. А недавно открылось второе дыхание — я прямо вяжу и вяжу в любую свободную минуту. Мне кажется, уже можно даже небольшую коллекцию из моих работ составить. Домашние в шутку говорят: пора пора открывать вязальную фабрику. А я уже не могу остановиться: у меня платок переходит в свитер, свитер в кардиган, кардиган в топ, топ в детский свитерок и т. д. Вяжу себе, детям, на заказ не работаю принципиально, это к вопросу о том, почему я не преподаю: считаю, что мои вещи не настолько совершенны, чтобы их можно было продавать. От процесса получаю колоссальное удовольствие — это же чудо, когда клубок пряжи — петелька к петельке — превращается в симпатичную вещицу. Кстати, есть и дополнительные бонусы: вязание учит усидчивости, расчетливости, терпеливости. А поскольку я по жизни спринтер, мне это полезно.

— Лучший отдых для тебя?

— Очень люблю море, любое, оно мне просто необходимо. Детей тоже стараюсь туда вывезти. Морские ингаляции и витамин Д — это то, что нужно людям, живущим в условиях, когда на улице 8 месяцев зима. Еще одна традиция — на зимние каникулы едем в какой-нибудь местный санаторий, оцениваем региональные туристические ресурсы. Обычно собираемся веселой компанией.