С хорошим собеседником все равно где разговаривать - передавать записочки из зрительного зала на творческом вечере, посиживать вместе в вагоне поезда или на кухне (московской или тюменской - не суть дела), попивая чаек из стаканов в тяжелых подстаканниках. Главное, чтобы разговор состоялся. Как, например, в нашем случае, когда на виртуальный огонек ...
С хорошим собеседником все равно где разговаривать — передавать записочки из зрительного зала на творческом вечере, посиживать вместе в вагоне поезда или на кухне (московской или тюменской — не суть дела), попивая чаек из стаканов в тяжелых подстаканниках. Главное, чтобы разговор состоялся. Как, например, в нашем случае, когда на виртуальный огонек «Вслух.ру» заглянул совершенно реальный поэт — Игорь Иртеньев.— Есть ли у вас кумир (прошу прощения за высокий штиль!)? Мне кажется, что вам мог бы быть по духу близок Маяковский. А в каких-то стихах улавливается перекличка с Высоцким… Но это мое ощущение. А каково ваше?
— Слова «кумир» по возможности стараюсь избегать. А вот высоких поэтических авторитетов у меня достаточно много. В их числе и ранний Маяковский. Владимира Семеновича, безусловно, уважаю, так что возможны и какие-то переклички.
**- Народ повадился писать в Живых Журналах. Как вы полагаете, с чем связана эта тяга — с желанием высказаться (и каковы причины?), с желанием почувствовать себя «журналистом», «писателем"… Или, быть может, это такой вот душевный стриптиз — как попутчику в поезде взять и выложить все свои страхи и грехи?
Кроме того, поделитесь мыслями, представляют ли блоги реальную опасность для самой профессии журналиста. Мне лично кажется, что, с одной стороны, опасения небеспочвенны — любой сумасшедший графоман может выдавать эрзац-информацию за качественный продукт. С другой стороны, не думаю, что блоги смогут серьезно подорвать доверие к интернет-журналистике.**
— Попробую ответить по порядку. К ЖЖ отношусь со смешанным чувством интереса и некоторого опасения. Желание, чтобы тебя узнали все и сразу, естественно для пишущего человека, особенно в начале пути. С возрастом понимаешь, что это, скорее, из области фантастики.
Публичная исповедь, особенно когда ты укрыт за вымышленным именем, тоже характерна для части населения. Я в нее, правда, не вхожу. Если журналист изначально ставит перед собой высокие профессиональные требования и при этом не считает себя вершителем человеческих судеб, то никакие блоги ему не страшны. В какой-то момент все само встанет на свои места, и просвещенный пользователь сумеет найти интеллектуальный продукт, отвечающий его высоким требованиям. А, вообще-то, мне кажется, что поскольку живая общественная мысль взята государством под строгий контроль, то вольное пространство Интернета, при всех сорняках, растущих там, является на сегодня самым интересным и развивающимся.
— Что вы читаете? Посоветуйте хороших авторов и хорошие произведения. Куда ни глянь — иронические детективы и прочие массовые жанры. Я их, в принципе, не отрицаю, если люди пишут — значит, это кому-нибудь нужно. Однако неохота тратить время на поиск, порой бесплодный. Тем более что подрастают дети и есть желание, чтобы они тоже поменьше ошибались с выбором литературы.
— В большом количестве читаю стихи. Сергей Гандлевский, Юрий Арабов, Геннадий Русаков, Вера Павлова, замечательные, увы, ныне покойные Денис Новиков, Нина Искренко, Борис Рыжий, к счастью, здравствующие Михаил Генделев, Мария Степанова, Вадим Жук — список можно сильно продолжить, поэзия сейчас на подъеме. Из прозы последние вещи Александра Кабакова, повести и рассказы Александра Хургина, роман Алексея Иванова «Географ глобус пропил». Улицкая, Петрушевская, нестареющий Василий Аксенов, произведения Аллы Боссарт, и вовсе не потому, что она моя жена, а потому, что писатель безусловно первого ряда — не зря ее последний роман «Кузнечик» номинирован на Букеровскую премию, а предыдущий сборник «Скрэббл» получил самые высокие оценки специалистов. В начале года прочел блестящий роман молодого американского писателя Джонатана Фойера «Полная иллюминация» — до сих пор нахожусь под глубоким впечатлением, список, опять же, безусловно, неполный. Да, чуть не забыл, в серии ЖЗЛ вышла совершенно удивительная книга — биография Пастернака, автор — Дмитрий Быков. Ничего более глубокого об этом поэте, а может быть, и о поэте вообще, мне до сей поры читать не доводилось. Книга эта удостоена премии «Национальный бестселлер», что беспрецедентно для произведения подобного жанра.
**- Вы, наверное, помните, какой ажиотаж вызвал недавний приезд в Россию Паоло Коэльо. Выскажите свое мнение о его книгах, пожалуйста. И еще, читали ли вы книги Оксаны Робски? Что скажете по поводу?
**
— По-моему, и тот, и та — абсолютно пустое место. Отсюда и нечеловеческая популярность.
**- Существует ли еще ваш «Всемирный одесский клуб»? Есть ли в нем тюменцы?
**
— Клуб этот не мой, просто меня в свое время туда приняли и, бывая в Одессе, я там появляюсь. Есть ли там тюменцы, к сожалению, не знаю.
— Простите, вы любите анекдоты про Рабиновича? Известно, что это ваша «девичья» фамилия. Расскажите анекдот про однофамильца, а главное, расскажите о ваших дедушках-бабушках. Не из Одессы ли они?
— Начну с анекдотов про Рабиновича. Смешные люблю, несмешные — нет. Дед и бабка по отцовской линии, действительно, из Одессы. Про деда ничего не знаю, он умер молодым. Бабушку, Беллу Самойловну, помню, была весьма достойная дама, микробиолог, кандидат наук. С 1928 года жила в Москве, умерла в начале 60-х.
— Какое искусство вызывает у вас восторг души, к чему она более восприимчива — к музыке, живописи, театру? Что в последнее время вызвало этот самый восторг?
— Восторг души, вообще-то, не самое характерное мое состояние. Склонности — скорее музыка, чем живопись и кино, чем театр. Хотя, разумеется, возможны варианты.
**- Сейчас сплошь и рядом такая ситуация, что газетой или ТВ руководят люди, далекие от профессии журналиста. Они — менеджеры. У меня возникает дежавю: в советские времена номенклатуре все равно было чем руководить — общественной баней, совхозом или библиотекой. Все возвращается? Что вы думаете о новых руководителях СМИ и данной тенденции. На пользу ли это самим СМИ. Мое личное ощущение, а в журналистике я живу уже более 20 лет, — такие менеджеры только играют «в своих» с творческим коллективом, на самом деле им куда больше близки и понятны чаяния высокого начальства. Однако при этом ясно и другое: редкий журналист сочетает в себе качества менеджера и может не только оценить братьев-творцов, но и заработать. Такие вот «вилы"…
И еще, в последнее время в «Драконе» Шварца все больше нахожу поразительных моментов. Случайно ли?
**
— Со СМИ, особенно с электронными, после разгрома НТВ — подлинная катастрофа. До газетных, полагаю, доберутся к ближайшим выборам. Не думаю, что виноваты в этом конкретно менеджеры, просто они с чуткостью космического радара ловят даже самый слабый сигнал, исходящий сверху. О сильных, что и говорить. Насчет «Дракона» полностью согласен. Его умопомрачительный рейтинг основан исключительно на высоких ценах на энергоносители. Мысль эта не моя, что вовсе не мешает ей быть верной.
В случае падения этих самых цен, что маловероятно, благодарное население схарчит его вместе с чешуей, что несомненно.
**- Бывали ли вы уже в Тюмени? Что вообще для вас города — просто дома-дома-дома, гостиница, временное пристанище и временные люди? Есть ли желание почувствовать город? Честно сказать, мне, как коренной жительнице, хотелось бы, чтобы за высокими современными зданиями из хорошего кирпича, стекла и бетона вы разглядели Тюмень купеческую, с ее толстостенными особняками. Тюмень добродушную, спокойную и… самодостаточную.
**
— В Тюмени бывал не раз. Вообще очень люблю русские губернские города. В них, и вправду, есть очень много человеческого и человечного.
— Как вы относитесь к современной прессе, что читаете из газет, смотрите по ТВ и слушаете на радио?
— Уже ответил выше. Из ТV — в основном, канал «Культура» Из Радио — «Эхо Москвы». Из газет — «Новую газету», «Коммерсантъ», «Gazeta.ru», «Газету».
— Материальное вам не чуждо? Высокие цены на что именно вызывают у вас особое огорчение? С одной стороны, люди вроде стали жить лучше, нежели лет 15−20 назад — и одеваются побогаче, и на машинах ездят, и квартиры покупают, и за образование платят. С другой стороны, все это делается на каком-то надрыве. В чем проблема? Как-то радости маловато стало, не находите?
— Материальное мне не чуждо. Особое огорчение вызывают цены на жилье, медицинские услуги, эффективные лекарства, качественное образование, коммунальные услуги. Даже для меня, с моим относительно высоким уровнем дохода, это вещи чувствительные. Что же тогда говорить о людях малообеспеченных, а таких у нас пока более чем достаточно. Кроме того, как вы уже, видимо, поняли, огорчают высокие цены на нефть, плодами которых не могут или не хотят разумно распорядиться. За счет этого и лихорадочное приобретательство — халява-то рано или поздно закончится.
**- В этом году городские депутаты отклонили кандидатуру писателя Владислава Крапивина, выдвинутого (не первый раз!) на звание Почетного гражданина города Тюмени. Вкратце, Владислав Крапивин родился в Тюмени и жил до своего студенчества здесь. Во многих книгах он любовно описывает тюменские улочки, заставляет прочувствовать тот город, который сам он любит больше всех на свете. И вот — такой пассаж…
Как вы относитесь к творчеству самого писателя и к данной ситуации? Аргумент народных избранников был таков — его мало знают.**
— К сожалению и стыду, книг Владислава Крапивина мне читать не довелось, хотя по многочисленным отзывам знаю, что писатель он, безусловно, достойный. Если не ошибаюсь, сейчас он живет в Екатеринбурге. Что касается мнения ваших местных народных избранников, то едва ли они по своему интеллектуальному уровню сильно отличаются от наших московских и наших с вами всероссийских. Вот и прикиньте.
**- Почему у вас нет лирических стихов? Ирония — масочка, за которой прячется иной поэт?
**
— Попробуйте почитать мои книжки повнимательнее, может, что-нибудь и обнаружится. В прятки же я закончил играть годам к десяти.
— Заметила, что в последнее время особенно часто в нашем кругу употребляется слово «репутация». В основном в связи с тем, что далеко не для всех это понятие представляет реальную ценность. Может, мы просто впадаем в дурацкий снобизм?
— По-моему, не так уж много на свете вещей, которыми стоит по-настоящему дорожить. Репутация одна из немногих.
**- Как преодолеть провинциализм? Когда приезжаешь в Москву, чувствуешь высокомерное отношение столичных коллег. Вроде и не дурак, и умом понимаешь, что разница, в основном, в среде обитания, а вот все равно тушуешься…
**
— Провинциализм — понятие не только и не столько географическое. В основе его, как мне кажется, лежат два комплекса — неполноценности и превосходства. С одной стороны, вроде мы такие серые, необразованные, а с другой — мы-то и есть соль земли, носители духовного начала и первозданной чистоты. И то и другое, по-моему, неверно. К тому же мир, хорошо это или плохо, глобализуется буквально на глазах.
— Вы, наверное, много где были и много чего видели (и не только по телевизору). Какая страна поразила больше всех? Есть ли, как у Остапа Бендера, хрустальная мечта уехать куда-то насовсем — где пальмы и пароходы и все ходят в белых штанах? На остров Вануату…
— Насовсем — никуда. Родиться в другом месте, наверное бы, не отказался. Но, боюсь, поздновато. Очень люблю Америку, чисто визуально, и Грузию — глазами и сердцем.
— Вы не устаете так много иронизировать? Хватает ли сил заметить вокруг себя красивых женщин? Ваши критерии красоты…
— Не устал. Мне за это деньги платят. Если вы — красивая женщина и в какой-то момент окажетесь вокруг меня, не сомневайтесь — замечу. Тогда и обсудим критерии.
— Проводите ли вы творческие вечера, с чтением перед публикой собственных стихов? Судя по эфиру «Эха Москвы», у Вас это хорошо получается… А что, если дать большую гастроль по российским городам, а то надоели эти шаблонные концерты звезд российской эстрады, душа требует Слова. Думаю, аншлаги вам были бы обеспечены. Или боитесь обвинений типа поэт-правдоруб поехал «рубить бабки» в провинции?
— Вечера провожу. Насчет гастроли не уверен. Аншлаги мне отнюдь не обеспечены, так что больших, как вы выражаетесь, «бабок» я не срублю, а своих мне и так хватает.
— Что для вас лично значит понятие репутация? Чего Вы не сделаете никогда и ни при каких условиях, каковы ваши личные границы этичности? В последнее время меня как раз огорчает «репутационная девальвация» российских журналистов и писателей. То Шендерович с Киселевым друг друга в нечистоплотности обвиняют, то Осокин на Миткову кляузы пишет, то Войнович охотно рассказывает по ТВ, почему он не считает Солженицына порядочным человеком. Все эти громкие уходы с НТВ и тихие бесславные возвращения обратно… Вы вот лично по каким причинам можете перестать подавать человеку руку и много ли друзей-знакомых стали для вас руконеподаваемыми?
— По поводу репутации — см. выше. Границы этичности для меня достаточно узкие, но, честно говоря, чувствую себя в них вполне комфортно. Выход за них опасен — раз вышел и не вернешься. В полемике Шендерович — Киселев я на стороне первого, поскольку наши понятия об этике совпадают. О кляузах Осокина мне ничего неизвестно. Внешне, по крайней мере, впечатления кляузника он не производит. Выступления Войновича не видел. Честно говоря, по-человечески он мне гораздо симпатичнее, чем его оппонент, хотя их писательский и общественный масштабы вряд ли соизмеримы. Солженицын — глыба, а с глыбы какой может быть спрос. Руку я перестал подавать многим бывшим коллегам. Причина все та же — разные понятия об этических и профессиональных границах.
— Связка Шендерович-Иртеньев — это только союз талантливого прозаика с талантливым поэтом или вас связывает еще и дружба?
— И то, и другое.
— Вы много лет работаете в паре с Виктором Шендеровичем, сейчас вот на «Эхе Москвы» делаете «Плавленый сырок"… Несмотря на то, что каждый из вас по-своему гениален, в вашем творчестве, по-моему, больше чистого искусства, за шендеровичевские опусы иногда бывает неловко — из тонкого живописца в сатире он превращается в маляра: и кисть непомерно большая для ювелирной работы, и краска только черная, приелось как-то. А может, это несоответствие общим настроениям в обществе так режет глаз и слух… Вам не кажется, что просто огульная неприязнь ко всему российскому уже не катит, нежнее надо, точнее и тоньше, а?
— Гениев среди нас с Шендеровичем, увы, нет. Иначе по какой шкале оценивать Пушкина и Достоевского. Возможно, что черная краска действительно приедается, но, во-первых, наша передача сатирическая, а во-вторых, в оценках власти нынче явно преобладают радужные тона, а также упомянутые вами тонкость и нежность. Насчет огульной неприязни ко всему российскому позволю себе не согласиться. Просто российский хам и казнокрад мне ничуть не ближе зарубежного. Более того — мерзее, поскольку свой.
— Читаете ли вы иностранную прессу, которая пишет о России? Меня, например, очень веселит их взгляд на происходящее у нас — прям страна волков и непуганых медведей в условиях тоталитарного путинского режима, не иначе. Причем, уровень текстов абсолютно дилетантский, а выводы — результат не аналитики, а стереотипов, наложенных на конкретную ситуацию. При всех разговорах о падении нравов в российских СМИ наши все же работают более профессионально, не думаете?
— К сожалению, не владею иностранными языками, поэтому сравнивать не могу. Однако не думаю, что вся иностранная пресса, которая пишет о России, настолько убога.
— В каких случаях вы переходите на новую работу? Вообще, сколько у вас было «работ»? У меня сейчас, судя по всему, надвигается кризис — хочется перемен к лучшему. Но боязно, правильно ли поступаю. Может сидеть уже и не дергаться. Все же не мальчик уже — 46 лет.
— За всю мою жизнь у меня, помнится, было всего шесть постоянных рабочих мест. Причем, четыре из них к моей нынешней специальности никак не относились. Последнее — обозреватель газеты «Газета». С трудом представляю, чтобы мог оттуда куда-нибудь перейти. Слишком хорошо там ко мне относятся, и не хотелось бы платить неблагодарностью. Разве что ее общественная позиция коренным образом изменится, как это, например, произошло с «Известиями». Всей душой надеюсь, что этого не случится.
— Не пора ли всем журналистам и прочим творцам переходить на «эзопов язык»? Времена «свободы слова» на дворе не радуют. Типа никто не запрещает писать о том или ином событии, но вот подача… Указивки, КАК именно освещать событие, НА ЧТО обратить внимание, появляются моментально.
— За всех не скажу. Но для меня «эзопов язык» скорее является иностранным, которыми, как уже сказал, не владею.
— Сейчас многие жалуются на тяжелые времена, «закручивание гаек» и прочее. А были ли времена легкие? Мне-то кажется, что нет. Времена всегда одинаковые, только сложности разные. Что вы думаете как поэт и «пароход» (Иртеньев — практически бренд)?
— Легких времен, наверное, действительно не бывает, но и такого подлого, как сегодня, что-то не припомню.Таким получилось наше народное интервью с Игорем Иртеньевым. Вопросы были интересные. Ответы — прямые, как и полагается поэту-правдорубу.Наш следующий гость окутан туманом легкого эпатажа. На пороге — Роман Трахтенберг…
